Фандом: Блич
Тип: джен
Персонажи: Ичиго, мельком другие
Жанр: агнст, сонгфик
Рейтинг: G
Размер: мини
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
От автора: Постканон, писалось сюда, после 423 главы во время трехнедельного перерыва. Писала бы сейчас, было бы по-другому. Наверное. Или нет.
В тексте использованы слова песни Tracktor Bowling - Шрамы
читать дальше
И только шрамы...
На память...
На память...
Опять кто-то перевернул поминальную вазочку у фонаря.
День за днем, за годом год
Утекают как вода.
Все что было, то прошло
И не будет никогда.
Утекают как вода.
Все что было, то прошло
И не будет никогда.
Какой-то проходящий мимо рыжий парень наклоняется и, хмурясь, ставит ее на место. Цветы свежие, наверняка их принесли только сегодня утром. Как приносили каждый день последние пять лет. Парень встает и вытирает мокрую от воды ладонь об джинсы.
Куросаки Ичиго. Двадцать лет. Больше не шинигами.
Вернулся в родной город.
Только память сохранит
Смерть друзей, обрывки фраз.
Ничего нельзя забыть,
Это прошлое внутри нас.
Смерть друзей, обрывки фраз.
Ничего нельзя забыть,
Это прошлое внутри нас.
- Ичигооо!
Отец накидывается с порога, приветственно целясь подошвой сыну в челюсть, и, по традиции, моментально отлетает к стене. Он тоже потерял силу.
Или говорит, что потерял, не важно.
Сестры, непривычно высокие, подбегают и принимаются обнимать брата. С плаката все так же ласково улыбается мама.
Ужин проходит за многочисленными вопросами о колледже и личной жизни, редкими невнятными ответами и битьем отца газетой по голове за излишнее любопытство. Рука Карин с годами не стала легче. Доковыряв ужин, Ичиго ссылается на усталость после дороги и поднимается наверх. Жалостливый взгляд Юзу он старается не замечать.
И вместо тех, кто был с тобой,
Лишь пустота бездонных дыр.
Но жизнь идет, отступит боль,
Ведь так устроен этот мир.
Все заживет, оставив шрамы.
В сердце шрамы...
На память...
Лишь пустота бездонных дыр.
Но жизнь идет, отступит боль,
Ведь так устроен этот мир.
Все заживет, оставив шрамы.
В сердце шрамы...
На память...
Родная комната встречает Ичиго ярким покрывалом в цветочек на кровати и разбросанной повсюду седзе-мангой. Видимо, в его отсутствие сюда переселилась Юзу. Сразу пропало все желание уткнуться лицом в подушку или пролежать половину ночи, глядя в потолок. Ичиго устало осматривает чужую комнату и, повинуясь внезапному порыву, заглядывает в шкаф.
Пустой. То есть, забитый до отвала женским тряпьем, но пустой.
Раньше чтобы победить растущую в душе пустоту, нужно было лишь сесть в позу лотоса и выиграть в смертельной схватке на зеркальной поверхности небоскребов. Так просто. Но внутри него больше нет ни бледного ехидного отражения, ни мудрого старика, да и самих небоскребов, наверное, тоже нет.
И в шкафу никто не сидит, не читает с фонариком мангу, не смотрит задумчиво в телефон.
- Пройдусь, - бросает Ичиго, пробегая мимо доедающей ужин семьи, и натягивает черный капюшон ветровки на глаза.
Мир теперь совсем другой,
Мир не тот что был тогда.
Мы живем своей судьбой,
Не стречаясь никогда.
Мир не тот что был тогда.
Мы живем своей судьбой,
Не стречаясь никогда.
На том месте, где они когда-то давно сражались со своим первым, таким большим, непонятным и страшным меносом, построили кафе. Ичиго медленно пьет горький чай и смотрит в окно, не замечая кокетливые улыбки молоденьких официанток.
С друзьями он больше не встречается. Сначала отдалился Исида, единственный, кто не лишился сил. Смотреть, как он подскакивает посреди урока и уходит, вытаскивая крестик, было невыносимо. Потом исчезла Иноуе. Нет, они продолжали видеться в школе, здороваться и говорить об учебе, но это совсем не то. Дольше всех продержался Чад. Он только на выпускном сказал, что уезжает в Мексику к каким-то дальним родственникам.
Или это Ичиго отодвинул от себя всех? А теперь ему даже некуда пойти в собственном городе.
Лишь с годами боль потерь
Станет меньше, но сейчас
Не спеши захлопнуть дверь,
Оглянись назад еще раз.
Станет меньше, но сейчас
Не спеши захлопнуть дверь,
Оглянись назад еще раз.
Последнее место, на которое надеется Ичиго, встречает его заколоченными окнами и слетевшей вывеской. Только написано на ней почему-то не привычное «Магазин Урахары», а незнакомое «Химчистка Химавари». Все правильно, если подумать. Торговец выполнил свою миссию и свалил строить новые хитрые планы и контрпланы, искать других молодых и наивных. Ичиго на всякий случай пинает закрытую дверь, разворачивается и уходит, засунув руки в карманы, ссутулившись под светом очнувшихся фонарей.
На месте тех, кто был с тобой
Лишь пустота бездонных дыр.
Но жизнь идет, отступит боль,
Ведь так устроен этот мир.
Все заживет, оставив шрамы.
В сердце шрамы...
На память...
Лишь пустота бездонных дыр.
Но жизнь идет, отступит боль,
Ведь так устроен этот мир.
Все заживет, оставив шрамы.
В сердце шрамы...
На память...
Он, наконец, понимает, что не так с этим городом. Нет, Каракура не изменилась, просто Ичиго перестал ее чувствовать. Окончание школы и время в колледже пролетели мешаниной серых дней, отсутствие духовной силы тогда не ощущалось так болезненно, как сейчас. Странное чувство. Будто город просто исчез, оборвав все связи и стерев воспоминания. Но при этом каждый фонарь извлекает из глубины души какой-то осколок ушедшего прошлого. Куросаки не выдерживает и срывается с места. Вслед ему грустно светят горящие окна, за которыми Ичиго больше не может чувствовать людей.
Здесь он нашел плюшевое тело Кона, здесь убил первого пустого, здесь сражался с Ренджи… Знакомые места проносятся перед глазами неясными темными пятнами. Ичиго не помнит, когда последний раз бежал так быстро, отчаянно, не разбирая дороги. А ведь раньше он часто носился по городу.
Ичиго не может решить, чему удивляться больше. То ли тому, что оказался у могилы матери, то ли тому, что на кладбище есть кто-то, кроме него.
- Ичиго! – какой-то странный парень порывается его обнять, но в последний момент останавливается и просто смущенно машет рукой, - Я знал, что ты придешь.
Куросаки не верит своим глазам.
- Кон?!?
Можно не чувствовать духовную силу, не догадаться о новом гигае, но невозможно не узнать противные интонации звонкого голоса и наивный взгляд из-под высоко поднятых бровей.
- Нравится, да? – Кон быстро вертится по кругу, - Девчонки просто в восторге!
Ичиго угрюмо кивает и переводит взгляд на могилу. Он не знает, была ли это остроумная шутка Урахары или личная просьба Кона, но этот гигай практически один в один похож на Ичиго в пятнадцать лет, только волосы черные. Ну и взгляд, конечно же. Так…странно? Тоскливо? Горько? Так пусто видеть свою молодую копию пятилетней давности.
Тогда все было иначе. Часто больно, иногда страшно, время от времени глупо и всегда – правильно.
Ичиго думает, что таким старым себя можно чувствовать только в двадцать лет. Шинигами бы над ним посмеялись? Наверное.
И вместо тех, кто был с тобой
Лишь пустота бездонных дыр.
Но все пройдет, отступит боль,
Ведь так устроен этот мир.
Лишь пустота бездонных дыр.
Но все пройдет, отступит боль,
Ведь так устроен этот мир.
Кон несколько раз безуспешно пытается завести разговор. Ичиго, погрузившись в свои мысли, не слышит. А через пару минут разворачивается и собирается уходить.
Его толкают с такой силой, что он летит на грязный асфальт.
- Сдурел?!?
От возмущения Ичиго даже забывает подняться. Теперь Кон не слышит. Он подбирает что-то с асфальта и с совершенно умиленным лицом кладет на ладонь.
Божья коровка.
Маленькая, красная, взлетает с широкой ладони и исчезает в черном небе, даже не догадываясь, как была близка ее смерть. Божьи коровки попадают в Руконгай?
Попадет ли туда Ичиго или ему уготованы места гораздо более пустынные или горячие? И если все-таки попадет, сохранит ли память? Вопросы, ответы на которые можно получить только опытным путем.
Иногда так и тянет проверить.
Но Куросаки Ичиго, двадцать лет, больше не шинигами, сегодня понимает, что это все еще его город, и он все еще должен его защитить. Не смотря ни на что.
А Кон с глупым видом пытается разглядеть в ночной тьме улетевшее насекомое. Мир только притворяется, что изменился, надевая на себя самые разные маски, прячась за шелухой новых деталей. На самом деле он всегда остается прежним и бережно хранит свои сокровища, прекрасные и ужасные, не давая бесследно исчезнуть ничему.
Может быть, это не так плохо?
И только шрамы на память...
С неба, как и пять лет назад, льет дождь. Ичиго все еще ненавидит дождь.