Я обещала написать Ямамото/Халлибел? Я написала. Бойтесь, там даже не стеб, ибо неспортивно, а какой-то псевдофилософский размышлизм. В свое оправдание могу сказать, что ЯмаХали звучит очень мило.

556 словПамять возвращается, когда над тренировочным полигоном первого отряда звучит хриплое «Обрати все в пепел, Рюджинджакка!» Активировать шикай в мирное время запрещено, но кто укажет на нарушение правил самому генералу? Халлибел, стоящая в первом ряду новобранцев, пошатывается. Пока остальные новички, открыв рты, глазеют на самый сильный огненный занпакто, перед мысленным взором женщины проносятся картины прошлого. Посох превращается в меч, языки пламени пожирают тела, три полыхающих уголька падают на землю. И запах гари, проникающий под кожу, такой же противный и навязчивый, как сейчас.
- Имя, звание.
Халлибел не замечает, как занпакто вновь становится посохом, а генерал подходит к ней вплотную. Она чем-то себя выдала? Генрюсай пристально вглядывается в ее лицо, хмуря брови. Голый по пояс, покрытый многовековыми шрамами, крепкий старик похож на древнее божество. Такому Тиа могла поклоняться и приносить дары в одной из своих прошлых жизней. Но она помнит только последнюю, оборвавшуюся в синем небе над искусственным городом.
- Тиа Халлибел, рядовой, - взгляд женщины полон холодного вызова. Она знает, что у нее нет и пол шанса. Но не попытаться отомстить за подруг тоже не может.
- Жду вечером на чайной церемонии, - сухо сообщает, как приказывает, Ямамото.
Генерал хочет перенести возмездие в другое место? Что ж, Тиа придет. Нехорошо, если друзья из академии сейчас увидят ее смерть.

Халллибел знала, на чайную церемонию у генерала допускаются только шинигами из первого отряда, но не думала, что их будет так много. Длинные ряды маленьких столиков, за каждым из которых группки в несколько человек, тянутся через огромный зал. Должно быть, правдивы те слухи, уверяющие, что посещение этих вечерних собраний добровольно-принудительное и контролируется самим Генрюсаем.
- Немногие вспоминают.
Женщина резко оборачивается. За спиной, прикрыв глаза, стоит генерал. Верного Сасакибе рядом нет, можно попытаться выхватить свой пока еще безымянный меч и…
- А что, были другие? – сама себе удивляясь, спокойно спрашивает Халлибел. Вместо ответа Ямамото неспешно начинает идти в другой конец зала. Тиа следует за ним.
- Мужчины, женщины, дети. Те, кого я убил или лишил дорогого. Все, кто умирал с мыслью отомстить мне.
Посох тихо стучит по сосновым доскам, заходящее солнце касается лучами капитанской накидки, сглаживает глубокие морщины. Халлибел задумчиво смотрит на спокойных и нервных, веселых и грустных, красивых и страшных людей, мирно пьющих чай. В зале витает аромат трав, настолько терпкий, что даже перебивает вечно преследующий женщину запах гари.
- Тех из них, кто попадает в Готей, я распределяю в первый отряд.
- Зачем?
Старик вздыхает.
- Не нужно ждать ада, чтобы принять наказание за свои грехи, - сквозь раздраженный тон проскальзывают усталые нотки, - Мы пришли.
- Корова, кто так заваривает!
- Ты сама дала мне не ту чашку, дура!
- Успокойтесь обе, генерал здесь.
Халлибел замирает, не в силах вымолвить ни слова. Сун-сун, Мила Роза, Апаче, облаченные в форму шинигами, как ни в чем не бывало, пьют чай за низеньким столиком и смотрят на нее настороженно, но не зло. Тиа краем сознания ловит звук удаляющихся шагов и мерный стук посоха.

Когда солнце совсем садится, а шинигами покидают зал для чаепитий, Халлибел подходит к генералу. Сейчас Ямамото не напоминает огненного демона, скорее мудрого старца. Тиа знает, насколько обманчиво это ощущение. Понимает она и то, что не выполнит свое давнее обещание.
- А как наказывают себя возжелавшие мести?
Ямамото приоткрывает один взгляд и впервые на памяти женщины улыбается.
- Разве общение со мной – недостаточное наказание?
- Еще не знаю, - честно отвечает Халлибел.
Она не добавляет, что теперь хочет узнать.

@темы: Блич, Писанина